Уличный сиротка Дастан спасает на персидском базаре уличного же своего приятеля, пойманного, кажется, на воровстве, и уже будучи схваченным сам, попадается на глаза местному королю, который совершает невероятное — с формулировкой "за доблесть" усыновляет пацаненка.
Дальше мы видим Дастана уже взрослым молодцем (Джейк Джилленхол), штурмующим стены священного города Аламута. В том чудном городе он и его двое братьев-принцев, а также науськивающий их дядя Низам (Бен Кингсли) рассчитывают найти оружие, которое аламутцы тайно куют дабы продавать противникам персидского короля. При ближнем рассмотрении история с оружием оказывается дезой, однако в ближнем же бою Дастану случается отвоевать некий кинжал магического свойства. Умеющий оборачивать время вспять, он — как выяснится позже — и был истинной причиной вторжения в Аламут. До тех пор же, пока это выяснится, Дастана успеют крупно подставить, обвинив в гибели короля, а сам он успеет удрать из города с местной принцессой (Джемма Артертон), которая последует за ним на край света — поначалу правда не столько от любви, сколько потому что приставлена за кинжалом приглядывать. Ведь попав в дурные руки...
Новая Летняя Диснеевская Франшиза, Которая Заменит "Пиратов карибского моря", когда из них окончательно уйдет Джонни Депп, но до тех просто "Принц Персии" оказывается ровно тем, чего от нее можно ожидать — необременном смыслами двухчасовым "роллеркостером", который смотрится легко и забывается быстро. В некотором смысле фильм действительно мог бы претендовать на звание новых "Пиратов", но сказывается отсутствие все того же Деппа, а главное — привносимой им чудаковатости, какая отличала "пиратов" от всех прочих летних блокбастеров. В "Принце" эту недостачу, впрочем, попытались компенсировать страусами и паркуром, но как говорится, где страусы, а где Джек Воробей.
В остальном же, все на местах и все при деле, начиная с режиссера Майка Ньюэлла, который пару лет назад не сумел совладать со слишком уж для себя вычурным, слишком колумбийским материалом Маркесовой "Любви во время холеры", но с экранизацией видеоигры, какой "Принц" в своей основе является, справился отлично. Многое в этом успехе объясняется тем, что с подачи продюсера Джерри Брукхаймера всякая этническая логика была опущена изначально, отчего все в фильме стало такой одной большой "художественной условностью", что и не придерешься.
Вот, скажем, принц Дастан — его играет Джейк Джиленнхол, голубоглазый американец с еврейско-шведскими корнями и манерами ковбоя, ночами читающего Кафку или даже Шопенгауэра. Слова "Персия", "восточный" и "Петруха" в приведенной описании не встречаются, правильно, ни разу. Но это не важно, ведь он обаятелен, не лишен таланта , а главное хорошо бегает и не спорит с продюсерами , когда те говорят ему, что бегать надо еще лучше. В конце концов, Бен Кингсли, щеголяющий тут восточных камзолах и тройной подводке, и вовсе содержит в своем наименовании титул "сэр". Но кто скажет, что его "низам" от этого сколько-нибудь хуже, тот пусть сам ему это говорит.
Весь прочий Восток носит характер в той же мере условный, а главное — под лубочными декорациями под Персию 6-го века вполне себе угадывается куда лучше всем знакомый этнос под названием Голливуд. Черные ассасины тут черны, уродливы и непобедимы что твои назгулы из "Властелина колец", перебранки между Джеммой и Джейком неизбежно воскрешают в памяти искаженные криками лица Дугласа и Тернер, а на сценах археологических паззлов невозможно удержаться от криков "Индиана! Индиана!". Но собственно, в том состоит основная функция брукмаймеровой продюсерской машины — отбирать лучшее и переплавлять в новые истории, которые буду радовать новых, зачастую юных зрителей. А что касается брукхаймерова же, якобы, правила о том, что сцена не должна длиться дольше четырех минут — так это, видимо, для того, чтобы у зрителей постарше не было времени задуматься, а зачем им, собственно, смотреть одно и тоже в мильонный раз.
Войти
