Индиана появляется, когда его вынимают, связанного, из багажника. Сначала нам показывают шляпу, упавшую на траву, потом тень на капоте эдакого округлого «форда» 50-х, а потом уже и самого археолога — старого, седого, страшного, с характерной кривой ухмылкой на лице, и кто в этот момент не аплодирует — у того нет сердца и нет прошлого.
Дальше начинается обычная для этого сериала восхитительная чепуха. Чуть ли не полк русских приезжает на военный полигон в Неваду на склад всех паранормальных секретов США — там же, в полусгнившем ящике, с прошлого раза валяется Ковчег завета. Инди бежит от них в архетипический городок с манекенами в штате Невада — мишень для ядерных испытаний, где, разумеется, прямо над ним взрывают ядерную бомбу, от которой археолог прячется в холодильнике, обитом свинцом. Помните такой анекдот? «Сижу я в холодильнике» — Лукас со Спилбергом явно помнят.
Ну и так далее: агенты ФБР, тропические леса, змеи, отвратительные насекомые, зыбучие пески, пирамиды в джунглях Амазонки, гонки на харлее, джипах и лодках на колесиках, древоуборочный комбайн как в «Сибирском цирюльнике», кагебешная школа фехтования на шпагах, летающая тарелочка и свадьба перед титрами. Более подробно пересказывать содержание не стоит — во-первых, оно довольно абсурдно, во-вторых, нельзя же оставить публику совсем без сюрпризов. Не стоит также пускаться в унылое перечисление анахронизмов, ошибок и нелепостей этого фильма — тут уж жанр такой, в настоящем приключенческом кино герой обязан бежать под градом пуль и остаться невредимым, а что у него, допустим, мотоцикл с дисковым тормозом, а таких в 1957 году еще не было — так это, право, крохоборство.
Тут все дело вот в чем. Индиана Джонс отлично дерется, Харрисон Форд, бывший плотник, с слегка обвисшим лицом, но в шляпе, с кнутом и револьвером, прыгает и скачет, как будто ему и не... впрочем, не будем о возрасте. Хотя почему бы и нет, возраст тут как раз самое главное. Практически с первых кадров — по крайней мере, с того момента, как Инди достанут из багажника, и до самого конца это как настоящие американские горки, в которых ты сидишь привязанный и можешь только визжать от восторга. Тебе десять лет, и «Индиана Джонс» только что снова вышел на экраны.
Остается только задать вопрос — сколько в этом чувстве ностальгии по тому Индиане, сколько любви к модному примитив-трэшу, а сколько настоящего восхищения. Грубо говоря, что скажет об Индиане человек, который не видел ни одного из предыдущих фильмов?
Он должен быть счастлив. Безо всякой ностальгии по Индиане, и без особой любви к пятидесятым годам, маккартизму и ядерным испытаниям. Просто дело в том, что это кино сделано с громадной любовью к процессу и абсолютно серьезно. Как ни странно находятся еще люди, которые считают, что снимать приключенческие фильмы надо про людей, а не людей-пауков. Что нужно лепить настоящие инкские храмы из настоящего папье-маше. Что каскадеры должны прыгать на стальных тросах, изображающих кожаные кнуты, а еще лучше, если актеры будут выполнять трюки сами. Что все должно взрываться, летать по воздуху и падать в пропасть. Что подтекстов и прочих скрытых смыслов в фильме должно быть как можно меньше. Что Кейт Бланшетт — сука КаГеБе, почти Ильза — должна быть абсолютно асексуальной, потому что она променяла женское начало в себе на страсть к власти и знаниям. Что молодежи можно вешать любую лапшу на уши — до тех пор, пока ты в ней не заинтересован по-настоящему, в этом случае щенка надо заставить кончить школу и сделать все как положено. Что кино должно быть правильным — и «Индиана Джонс и королевство хрустального черепа» именно такое. А все остальное интересовать не должно.
Войти
